Salvador Domènec Felip Jacint Dalí
Уже в раннем детстве по поведению и пристрастиям маленького Сальвадора можно было отметить его неудержимую энергию и эксцентричность характера. Частые капризы и истерики приводили отца Дали в гнев, но мать, напротив, всячески старалась угодить любимому сыну. Она прощала ему даже самые отвратительные выходки. В итоге отец стал неким воплощением зла, а мать, наоборот, — символом добра...
В три года будущий художник заявил родителям, что станет поваром, а уже в шесть лет мечтал стать «Наполеоном», и, как бы отождествляя себя с ним, он почувствовал потребность в некой власти. Надев на себя маскарадный костюм короля, он часами расхаживал в таком виде по дому и получал от этого огромное удовольствие. «С тех пор, — признается он позже в своей автобиографии, — мои амбиции неуклонно росли до тех пор, пока мне не захотелось быть Сальвадором Дали, и только им».
Дали: импрессионизм «каменного века»
Талант к живописи проявился у Дали в достаточно юном возрасте. В четыре года он с удивительным для столь маленького ребенка старанием пытался рисовать. Свои первые живописные опыты осуществлял в домашней прачечной, на картонных коробках из-под шляп, доставшихся ему от тетки-модистки.
В 1914 году юного Дали отдали на учебу в школу при монастыре Конгрегации Марии, где он впервые в полной мере продемонстрировал свой вспыльчивый, бунтарский норов: во время одной из прогулок он, по его собственному признанию, столкнул одного из своих товарищей с пятиметровой скалы!.. Первую свою картину Сальвадор Дали нарисовал, когда ему было 10 лет. Это был небольшой импрессионистский пейзаж, написанный на деревянной доске масляными красками. Пробует он себя и в других техниках — коллаже, пуантилизме, а также довольно часто приклеивает на свои картины камни, из-за чего позднее назовет этот период своей жизни и творчества «каменным веком». Бывали случаи, когда плохо приклеенные или слишком тяжелые камни отваливались от холста и с грохотом падали — к восторгу самого автора и ужасу родственников, имевших смелость повесить подобную «картину» прямо над диваном в гостиной...
Однажды летом, на каникулах, Сальвадор гостил у одного из приятелей отца, художника Района Пико, под руководством которого юный живописец оттачивал свою импрессионистическую манеру. Кроме того, именно там, в Моули де ля Торре, Дали приобрел первый в своей жизни эротический опыт: любовь явилась ему в образе некой женщины, собирающей липовый цвет. Ее груди Дали сравнивал с круглыми и тяжелыми спелыми дынями. Юношеская фантазия имеет оттенок фетишизма, усилившегося после обнаружения Сальвадором на чердаке дома Пико двух предметов — старой короны, которая впоследствии часто будет присутствовать в его подписи, и костыля, который станет в его творчестве многозначным символом. Багаж впечатлений и наблюдений, вынесенный из Муоли де ля Торре, имел, по признанию Дали, основополагающее значение для формирования его эстетических принципов.
Лично убедившись в яркой художественной одаренности Сальвадора, Пико уговаривает его отца определить юного живописца в школу рисунка профессора Жоана Нуньеса в Фигерасе. В течение двух с половиной лет Дали брал уроки рисунка у Нуньеса, и сегодня можно с большой долей уверенности утверждать, что именно под опытным руководством этого талантливого художника и педагога его талант принял свои реальные формы. Уже никто не мог усомниться в уникальных способностях Сальвадора Дали — особенно посте выставки его работ, состоявшейся в городском театре Фигераса в 1918 году (художнику едва исполнилось тогда 14 лет!).
Роль гения
Когда Дали было почти пятнадцать, его выгнали из монашеской школы «за непотребное поведение». Тем не менее ему удалось успешно сдать все экзамены и поступить в институт (так в Испании называли школу, дающую законченное среднее образование), который в 1921 году он успешно окончил, посте чего поступил в мадридскую Академию изящных искусств Сан Фернандо. Именно в это время он начинает активно работать над собственным имиджем гения. Молодой человек носит бакенбарды, короткие брюки, длинный плащ, фетровую шляпу и без конца курит трубку.
Кроме чудаковатой внешности, Дали отличался провокационным поведением, которое было в чести и у его коллег — Федерико Гарсия Лорки (1998—1936) и Луиса Бунюэля (1900—1983), живших, как и он, в студенческом городке Академии. Однажды они устроили бойкот только что назначенному преподавателю. Бессмысленная и дерзкая выходка имела для Сальвадора нешуточные последствия: он был на целый год отстранен от занятий в Академии, что повлекло за собой праведный гнев со стороны отца и «ссылку» в портовый городок Кодак, откуда родом был Дали-старший.
В этот период интерес Дали был прикован к творениям Пабло Пикассо. В картинах художника «кодакского» периода можно легко заметить влияние эстетики кубизма. В следующем году он возвращается в Академию — в ореоле эдакого «бунтаря», пострадавшего за собственные убеждения. Однако Дали не долго пришлось наслаждаться собственным триумфом: в 1926 году он был окончательно изгнан из Академии за «святотатство» — почтенные профессора не могли простить амбициозному студенту изображения Девы Марии в виде двух соединенных лестниц. постепенно Дали отходит от кубизма и начинает интересоваться итальянскими футуристами, а чуть позже — творчеством Джордже де Кирико (1888—1978).
В 1926 году, во время своей первой поездки в Париж, художник посещает Пабло Пикассо. «Когда я приехал к Пикассо, — пишет Дали в автобиографии под названием «Тайная жизнь Сальвадора Дали» (1942), — я был взволнован и полон ожиданий, словно попал на аудиенцию к самому Папе. «Я пришел к Вам прежде, чем посетить Лувр», — сказал я. «И правильно сделали», — отозвался Пикассо, внимательно разглядывая мою картину, которую я предусмотрительно захватил с собой». Затем мэтр показал молодому коллеге свои знаменитые работы. «Выхожу, не издав ни звука, — сообщает Дали. — У порога обмениваемся с ним многозначительными взглядами. Этот немой диалог означал примерно следующее: «Вы поняли, что мы похожи?» — «Да, понял!»...
По возвращении в Испанию Дали выставляется в Мадриде и Барселоне, а также знакомится с каталонским мастером Хуаном Миро (1893—1983), который предрекает ему блестящее будущее.
В 1928 году Дали снова оказывается в Париже — городе, словно созданном для жаждущего ставы гения. «Если бы я должен был выбрать три места на земле, которые произвели на меня наиболее таинственное впечатление, я бы назвал театр Палладио в Виченце самым таинственным и самым божественным местом эстетического наслаждения, некополь испанских королей в Эскориале — самым таинственным и самым прекрасным местом для погребения и, наконец, лестницу в парижском публичном доме Шабане — самым таинственным и самым отвратительным эротическим местом».
Хуан Миро знакомит Сальвадора с Тристаном Тцарой (1896—1963), Полем Элюаром (1895—1995), атакже с известным галерейщиком Камилем Гюманом, который осенью 1929 года решил подготовить персональную выставку Дали. Художник был настолько счастлив и воодушевлен предстоящим событием, что даже у близких людей создавалось впечатление, будто он слегка помешался на радостях. И Луис Бунюэль, и Рене Магритт (1898—1967) вспоминали, как они были неприятно поражены и озабочены его «чудовищными взрывами конвульсивного хохота». На вопрос приятелей, не сошел ли он с ума, Дали, все с тем же ужасающим смехом, отвечал: «Разница между мною и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший».
Страсти по Гала
Жена Элюара, Елена Дьяконова, или Гала, как называли ее друзья, поначалу тоже считала Дали человеком «слегка не в себе», однако со временем, узнав его лучше, изменила свое мнение о нем в лучшую сторону. Дали неоднократно припадал к ее стопам и, сотрясаемый конвульсивным смехом, признавался в любви. В конце концов Гала ответила взаимностью. «Мальчик мой! — воскликнула она. — Мы никогда не расстанемся с вами!» Дали нашел в Гала идеальную подругу жизни, достойную его гения и стоящую на страже его финансовых интересов. Гала, в прямом смысле, жила жизнью Дали, а он, в свою очередь, обожествлял ее и восхищался ею.
Эта любовь означала для Дали полный разрыв с отцом — ревностным католиком, для которого брак с разведенной женщиной приравнивался к христоотступничеству... Художник и Гала находят приют в рыбацкой хижине в Порт-Льигате. В 1930 году Дали выкупит ее на деньги, заработанные в Париже и Америке, и со временем устроит там выставочный зал.
«AVIDA DOLLARS» завоевывает Америку
В 1934 году Дали впервые прибывает в Нью-Йорк, где годом ранее уже состоялась выставка его работ. С борта трансатлантического судна он сошел с булкой длиной в два с половиной метра, испеченной на корабле специально для этого случая. Своими сюрреалистическими бредово-параноидальными выступлениями он сразу завоевывает американскую публику. Его успех абсолютен.
Художник посетит Америку еще не раз; там он благополучно проживет весь период войны и оккупации Франции и останется до 1948 года, регулярно устраивая эксцентрические выходки и совершая поступки, не свойственные здравомыслящим людям, чем заработает у впечатлительных американцев репутацию «живого воплощения сюрреализма». Он прохаживался по улицам Нью- Йорка с громко звенящим колокольчиком — специально, чтобы обратить на себя внимание: мысль остаться незамеченным так же непереносима для него, как убожество и нищета.
«Трудно привлечь к себе внимание даже ненадолго. А я предавался этому занятию всякий день и час. У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец пусть говорят хорошо»; «Еще в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!»; «По мне богатеть не унизительно, унизительно умереть под забором»; «Простейший способ освободиться от власти золота — это иметь его в избытке» — эти высказывания художника в полной мере отражают его отношение к себе и окружающим реалиям. Из-за чрезмерной любви к деньгам Дали получил прозвище «Аvida dollars» (алчущий долларов), остроумно составленное Андре Бретоном (1896—1966) из букв его имени и фамилии.
Мания величия
«Миру придется немного потесниться, и еще вопрос, вместит ли он гения!» — писал Дали о своем появлении на свет. Вообще, когда он дает интервью, то часто говорит о себе в третьем лице, называя себя «божественный Дали» или попросту «божественный». Художник шокирует и провоцирует, прикидываясь то сумасшедшим, то шутом. «Безумие для меня весьма питательно, а произрастает оно из шутовства. Я никогда не мог разрешить роковой вопрос: где у меня кончается притворство и начинается искренность», — говорил он.
Дали рассказывал о «фотографических картинках» своей жизни до рождения , которую якобы помнит очень отчетливо, а также о том, что каждое утро он ест жареный бекон с конфитюром из роз и думает о смерти. Признавался, что страх, наравне с либидо, является мотором его творчества. Объяснял, что его длинные волосы и усы являются андрогинными признаками, анонсирующими знаменательное событие: появление «ангельских существ», прототипами которых являются они с Гала...
Однако ангелы Гала-Дали оказались смертными. Десятого июня 1982 года Гала умерла.
В июле того же года король Хуан Карлос, вступивший на трон Испании после смерти генерала Франко в 1975 году, жалует художнику дворянство. Дали получает титул маркиза де Пубол, поскольку проживает в то время в замке Пубол, который когда-то подарил Гала... Без любимой жены он чувствует себя так, будто умерла частица его самого.
Сердце Сальвадора Дали остановилось 23 января 1989 года. Его тело забальзамировали, как он просил в завещании, и на протяжении недели тысячи людей имели возможность проститься с гением современного искусства.
